Соколов гастроном елисеевский личная жизнь. «Елисеевское дело. Соколов начал давать показания только после избрания нового генсека кпсс
100 знаменитых судебных процессов Скляренко Валентина Марковна
«Елисеевское дело» - борьба с коррупцией или Политический заказ?
Пожалуй, самой нашумевшей историей периода андроповских разоблачений стало дело директора столичного гастронома № 1 (Елисеевского) Юрия Соколова. По приговору суда он был расстрелян. Такой исход уголовного дела об экономическом преступлении придал ему особый резонанс: ведь даже махровые «расхитители социалистической собственности», связанные с так же печально известной фирмой «Океан», отделались значительными сроками заключения, а тут…
За торговым детищем купца Елисеева репутация лучшего магазина в Москве закрепилась с дореволюционных времен, да и в советское время он пользовался в столице особой популярностью. Как впрочем и его директор Юрий Константинович Соколов (1925 г. р.). Он работал здесь с 1963го по 1972 год замдиректора, а с февраля 1972го по октябрь 1982 года - директором. Правда, при нем (а вернее, намного раньше) купеческую инициативу и оборотистость подменил блат. Директора самого знаменитого гастронома страны знал весь московский бомонд. На поклон к нему шла вся московская элита, и все предлагали взамен свои услуги. Соблазняемый всеми, Юрий Соколов стал в Москве великой силой. В его гастрономе, если был блат, из-под полы можно было достать все что угодно душе и желудку, но и без него, отстояв часок-другой в очереди, вполне реально было обзавестись полным набором продуктов. Чтобы магазин процветал, Соколов, работая в непосредственном подчинении у начальника главка Петрикова, приложил немало усилий для установления и развития личных контактов с «большими людьми», в число которых входили, например, дети Брежнева. Более того, директор гастронома (пусть даже и очень престижного) мог запросто поговорить с министром торговли или его заместителем по телефону. Влияние и связи Соколова были настолько велики, что даже орден Трудового Красного Знамени ему вручали не в Моссовете, а в Верховном Совете и награждал его первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.
О связях Соколова с первым секретарем столичного горкома партии Виктором Гришиным и семьей Брежнева, конечно же, прекрасно знали не только столичные обыватели, но и правоохранительные органы. Но долгое время всех все устраивало. Но на стыке 1982-го и 1983-го годов, когда дряхлеющий генсек уступил власть Юрию Андропову, популярность Елисеевского, а также его особое, благодаря Соколову, положение среди других элитных магазинов столицы дали органам уникальный шанс продемонстрировать решимость новой власти навести в обществе порядок, в первую голову обрушив удар на наиболее ярких представителей сложившейся системы коррупции и кумовства. За месяц до ареста кабинет директора «Елисеевского» был «нашпигован» оперативно-техническими средствами индивидуального контроля, а попросту говоря, телевизионными камерами для подглядывания и радиоаппаратурой для подслушивания.
Арест директора «Елисеевского» 30 октября 1982 года в его собственном кабинете во время якобы передачи ему взятки в размере 300 рублей действительно произвел оглушительный эффект. Соколов был задержан московскими чекистами по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях по делу в отношении неких М. Г. и М. И. Авилкиных. А 8 декабря 1982 года следственным отделом УКГБ по Москве и области дело Соколова было выделено из их дела и принято к отдельному производству. Параллельно - вслед за Щелоковым «полетело» все Управление торговли во главе с Трегубовым и его замами, а вместе с директором Елисеевского - и его подчиненные. Но Соколов стал единственной «VIP-персоной», которую растреляли.
Во время ареста Соколов вел себя совершенно спокойно. Факт получения взятки отрицал, утверждая, что сослуживец просто вернул ему долг. Не потерял он невозмутимости и в камере следственного изолятора в Лефортове. От дачи показаний долго отказывался. Меняющимся сокамерникам говорил, что все происшедшее - чистое недоразумение. Соколов молчал, но молчали и те, кто понимал, что его арест - дело вовсе не хозяйственное, а политическое. Идет интенсивный сбор компромата на того, кто не без основания считал себя правопреемником стареющего Брежнева, - Гришина. Соколов молчал. Зато, не таясь, говорила Москва. Имя Соколова звучало везде - оно стало символом и вещдоком борьбы с торговой коррупцией. По слухам, у руководителей торговли было изъято ценностей на миллионы рублей. На их дачах найдены металлические бочки с обветшавшей валютой и книжки вкладов в зарубежные банки. Кстати, среди «конфиската», изъятого у Соколова, числились несколько десятков дорогих заграничных часов типа «Ролекс». Ими были награждены особо отличившиеся в разоблачении «елисеевских взяточников» чекисты и прокурорские работники, а семь принадлежавших Соколову иномарок по окончании дела еще долго стояли во дворе Московского управления КГБ.
Наиболее вероятному преемнику Брежнева Юрию Андропову нужен был козел отпущения, который своей жизнью искупил бы все бывшие и будущие грехи номенклатуры. Вся система коррупции в те годы держалась на торговле. В этой сфере все было пронизано взятками и блатом снизу доверху. Люди, причастные к торговле, жили, остальные стояли в очередях. Соколов являлся идеальной фигурой для жертвоприношения: он занимал в системе коррупции далеко не самое высокое положение, и в то же время возглавляемый им магазин был известен всей стране. Следствие без труда доказало: Соколов брал взятки от подчиненных и давал на лапу вышестоящему руководству. А так как соратники Юрия Владимировича Андропова и решили в первую очередь «пошерстить» ближнее окружение Брежнева, то при этом главная политическая составляющая удара по «московской торговой мафии» адресовалась Гришину; в фокусе этой атаки и оказался Соколов. Команда Андропова сделала все, чтобы его дело рассматривал не Мосгорсуд, а сразу республиканский Верховный суд, который обычно ведет судебное следствие по делам о самых тяжких преступлениях (измена Родине, серийные убийства несовершеннолетних и т. п.). Но это к тому же означало, что подсудимый и его адвокаты не могли подать кассационную жалобу. Процесс, который должен был по замыслу КГБ стать показательным, тем не менее проходил в обстановке строгой секретности.
К началу суда над Соколовым ЦК КПСС был завален письмами трудящихся, требующих наказания коррупционера по всей строгости закона. Когда одного из старых сотрудников журналисты спросили, каким был Соколов, тот ответил: «Таких уж нет. Мы его между собой Юкой звали (от Юрия Константиновича). При нем товарооборот в магазине с 30 млн до 94 млн рублей в год подскочил. К любому - с уважением. Хоть бы и ко мне, а я грузчиком работал. Тринадцатую зарплату Юка сам каждому в конвертике вручал и с днем рождения лично поздравлял. В магазине товару - как в Америке. Чистота, порядок. А откуда деньги на взятки? Да уж не со ста граммов колбасы. Закупил финское оборудование и наполовину уменьшил потери продуктов при хранении. Отсюда и «лишние» деньги. Завотделами - Юке. Юка - Трегубову в Горторг. А уж тот кому… Каждый в этой цепочке свой интерес имел, оттого и крутился. И не за счет покупателя, и не за счет государства, а за счет ума своего и догадки. У нас с какой идеей жили? Пусть лучше сгниет, лишь бы учтенным все было. А у Соколова другой принцип: сохрани, отдай людям и поощри за инициативу. При Соколове в «Елисее» пахло молотым кофе, а после него - порошком от крыс».
Однако при всем усердии сотрудников КГБ никаких особых сокровищ у Юрия Константиновича не нашли. Адвокат Соколова Артем Сарумов на свидании предложил подзащитному сказать, где хранятся деньги, чтобы семья не бедствовала после его гибели. К изумлению адвоката, Соколов усмехнулся и сказал: «Денег нет - не ищите!» Так что спрятанных денег у человека, выставленного на всю страну «взяточником № 1», не оказалось. Почти все, что получал от нижестоящих, Соколов совал на лапу вышестоящим, чтобы во вверенном ему магазине был нормальный ассортимент. Из Московского горкома КПСС в ГУМ, где работала жена Соколова Флорида, начались звонки с требованием исключить ее из партии и уволить. Соколов молчал, но в горкоме опасались, что заговорит Флорида и расскажет, кто приказал мужу (который, кстати, трижды пытался уйти на пенсию) строить систему отношений в торговле именно так, а не иначе.
Впрочем, Юрий Константинович Соколов после смерти Брежнева все же заговорил. Он начал давать показания 20 декабря 1982 года, потому что был достаточно сведущим человеком, чтобы понять, кто победил (хотя и не окончательно) и для чего нужен процесс против лиц, так или иначе связанных с Гришиным. Между тем перед КГБ была поставлена четкая цель: Соколов должен признать вину в указанной ему форме, а затем дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти. Первое признание было запротоколировано, по второму велась отдельная магнитофонная запись. Вот экспертная оценка бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева: «С точки зрения проведения допросов, других действий следователей, направленных на разоблачение Соколова, безусловно, нарушалась тактика ведения расследования. Приводимые доказательства тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. Соколов не заслужил столь сурового наказания. С правовой точки зрения это противозаконно».
11 ноября 1983 года начался суд. В зал заседаний, кроме жен обвиняемых и дружинников, посторонние не допускались. Соколов на суде вел себя вызывающе и заявил, что стал жертвой партийных разборок и репрессий. На процессе не прозвучали и не были зафиксированы в протоколе показания Соколова в отношении людей из окружения Брежнева и Гришина (а за них Соколову были обещаны небольшой срок и возможная амнистия). Правда, поговаривали, что соответствующие имена были озвучены кулуарно. На заключительное заседание были допущены лишь жена Соколова и люди по списку, в основном работники КГБ и горкома партии. Верховный Суд РСФСР вынес директору «Елисеевского» смертный приговор по статьям 173 части 2 и 174 части 2 (соответственно, получение и дача взяток в особо крупных размерах) УК РСФСР. В заключении по делу говорилось: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972-го по октябрь 1982 года систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте».
По свидетельству жены, Соколов вообще не защищался. Держался спокойно и достойно. С безразличием выслушал приговор о высшей мере наказания. Последнее слово подсудимого раскрывало смысл советской системы торговли. Соколов говорил, что существующие порядки в торговле делают неизбежными взятки, обвес покупателей - для того, чтобы получить товар и выполнить план, надо расположить в свою пользу тех, кто наверху, и даже тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты.
Флориде все-таки удастся уговорить мужа написать кассационную жалобу. Весьма красноречив и рассказ адвоката Соколова А. Сарумова, согласно которому после оглашения оглушительного приговора - совершенно неожиданного для обвиняемого, как утверждает адвокат, - Юрий Константинович сразу было отказался писать прошение о помиловании. «Я ничего писать не буду, - якобы заявил он Сарумову. - Я подлец, я заложил людей, и меня надо расстрелять». Однако потом прошение все-таки написал. Но суд, как уже было сказано, изначально был Верховным и не собирался пересматривать заказное дело партии. За время рассмотрения дела власть сменилась дважды: не стало Брежнева, а затем и Андропова. Зачем же нужно было казнить старого фронтовика, сумевшего обеспечить в системе советской торговли бесперебойную поставку товаров в свой магазин? (Соколов ушел на фронт в 17 лет и до конца войны находился в действующей армии. Участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Югославии. Был награжден многочисленными медалями, тремя грамотами Верховного Главнокомандующего. Фигурировал в мемуарах замминистра обороны генерала армии Толубко.)
Следователь по особо важным делам Владимир Коротаев, руководивший тогда следственной группой, рассказывал: «Я последний, кто допрашивал Соколова в камере смертников. Он действительно произвел хорошее впечатление. Обидно, что его расстреляли. Но его дело вел КГБ, я то его допрашивал в связи с другими уголовными делами. Соколов подробно рассказал о работниках министерства, о Галине Брежневой. Например, узнает она из кремлевских источников о повышении цен на золото, скупает, а на следующий день продает. А то, что Соколова приговорили к расстрелу, я считаю, виноваты адвокаты. Они на суде говорили о том, что дело Соколова - политический заказ. А надо было сказать, что он - жертва системы. Взятки тогда брали все, кто работал в системе торговли. Я ходатайствовал перед руководством прокуратуры, чтобы Соколова не расстреливали. И когда это все-таки произошло, все свидетели закрыли рты, перестали сотрудничать со следствием. Я не исключаю, что Соколову закрыли рот по приказу из Кремля, иначе и кремлевских чиновников пришлось бы тащить в суд».
Дело Соколова стало, пожалуй, последним показательным процессом советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь почиталась самым «грубым и зримым», говоря словами поэта, доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность. Как уверяют очевидцы, Юрий Константинович до конца не верил в печальный исход, был необычно весел, говорил о близком помиловании. Но 14 декабря 1984 года Соколов был расстрелян прямо в машине, по пути из Лефортова в следственный изолятор № 2, но ни в Москве, ни по всей стране жизнь от этого не стала хоть чуточку лучше.
После суда к Флориде подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они не ожидали такого исхода: «Ну десятьдвенадцать лет. Но расстрел!.. Это не наше решение, это решение горкома». Владимир Олейник, бывший в 1980-е годы начальником следственной части Прокуратуры РСФСР, в своих воспоминаниях особо подчеркивал, что в ведомстве Гришина внимательно следили за делами, которые расследовал КГБ совместно с Прокуратурой РСФСР. Позже, в ноябре 1988-го, тот же Олейник так отозвался о громком «елисеевском деле»: «Я не видел и до сих пор не вижу смысла в смертном приговоре для Соколова. Да и привели его в исполнение как можно скорее. Будто кто-то спешил прервать угрожающие ему показания. Зато Трегубов и Петриков, бывшие и порождением «системы», и лидерами ее, получили более мягкие приговоры, хотя ни в чем не признались. Как это можно - раскаявшихся лупить по максимуму, а упорствующих поощрять мягкими приговорами?!» Но значит, было можно, потому что кому-то было так нужно.
И еще долго в квартире Соколова будут раздаваться анонимные телефонные звонки. Незнакомые Флориде люди будут твердить в телефонную трубку: «Виноват Гришин, он не может простить вашему мужу показаний против себя».
Адвокат Соколова Сарумов все же доведет дело до конца, и 12 апреля 1995 года, рассмотрев дело директора «Елисеевского» и приговор, вынесенный Юрию Константиновичу, Пленум Верховного Суда констатирует: «Приговор судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 11 ноября 1983 года в отношении Соколова Юрия Константиновича изменить: исключить указание о признании его должностным лицом, занимающим ответственное положение, а назначенное наказание по ст. 173 ч. 2 УК РСФСР (в редакции 1962 года) заменить 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества». Не правда ли удивительный вердикт: заменить смертную казнь заключением после расстрела подсудимого?
ЗАКАЗ ТРАКТИРЩИКА Раннюю известность принес Репину первый крупный заказ. Владелец московской гостиницы «Славянский базар» Пороховщиков пожелал иметь в своем ресторане картину, изображающую славянских композиторов разных времен и разных стран.Такой групповой портрет
Глава 6 Крупнейший заказ Гитлер беспокойно ходил взад и вперед в саду Оберзальцберга. «Я действительно не знаю, что делать. Это слишком трудное решение. Больше всего мне хотелось бы присоединиться к англичанам. Но история показывает, что англичане часто бывают
Новый заказ Микеланджело отказался от каких-либо визитов. Он закрылся у себя дома, не желая никого видеть. А через некоторое время папа Лев X и кардинал Джулио передали Микеланджело через его друга-флорентийца Сальвиати заказ: речь шла о погребальной часовне Медичи, а
Футбол на заказ Во вторник 14 июня 1977 года в 19.00 на стадионе «Динамо» в Москве состоялся очередной матч по футболу на первенство страны между командами «Динамо» – столичным и тбилисским (обе команды находились во главе турнирной таблицы). Несмотря на то что на этой игре
Социальный заказ Выход на экраны «Броненосца «Потемкин»» и его невиданный успех надолго приковали к себе внимание печати. Журналисты, специалисты кино в газетных и журнальных статьях стремились вывести формулу успеха. И явился на свет термин «социальный заказ». Выражая
Борьба с коррупцией Если почитать зарубежные публикации об Украине тех лет, то они в основном сводятся к делу Гонгадзе и «кассетному скандалу». Но страна жила далеко не только этим.Оглядываясь назад, сам Леонид Кучма говорит следующее: «Убежден: стратегические цели
III. Александр Проханов «Я НЕ БОРЕЦ С КОРРУПЦИЕЙ. Я САМ КОРРУПЦИОНЕР» «С самого рождения лечу не туда» Баня «Сандуны». В парилке - сорок девять градусов.- ...О! - восклицает Проханов. - Так это же наш бывший советский номер, где я парился со своими друзьями в
"ЦЕЛЬЮ ВСЕЙ МОЕЙ ПОЛИТИКИ БУДЕТ БОРЬБА ЗА РОДИНУ, БОРЬБА ЗА АРМИЮ..." Эти слова, сказанные генералом Рохлиным на первой пресс-конференции в качестве одного из лидеров движения "Наш дом - Россия", нуждались в практическом подтверждении.И, став председателем Комитета
ВЫГОДНЫЙ ЗАКАЗ В один из холодных декабрьских вечеров, попивая в Юсуповском дворце мальвазию, присланную Бетанкуру с Канарских островов его старшим братом Хосе ещё до его смерти, последовавшей в апреле 1816 года, Мартос и Бетанкур долго обсуждали, где лучше установить
НОВЫЙ ЗАКАЗ Летом 1775 года Екатерина решила приобрести подмосковное имение Черная Грязь. Была оформлена купчая.Здесь в свое время был построен своеобычный деревянный дворец, который в 1722 году описал камер-юнкер голштинского герцога Берхгольц:«Дом в Черной Грязи построен
13 заказ а). В отличие от тактической нумерации ВМФ, в МСП использовалась иная нумерация, заводская - по количеству заказов от ВМФ и на каждом судостроительном заводе своя. Так вот МПК-81 по заводскому номеру и был 13. Лично я в число 13 не верю и даже подсознательно отмечаю, что
Глава 3. Список-заказ Я лениво прогуливался вдоль витрин магазинов в Зона Роза, в нескольких кварталах от моей квартиры. Вдруг совершенно неожиданно, в тот момент, когда я внимательно рассматривал какие-то бешеные драгоценности в витрине ювелирного магазина, которых было
Заказ Мелихов шумно вздохнул и оглядел сидящих перед ним воспитанников. По его лицу каждый из них почувствовал, что в коммуне произошло что-то необычное.- Нам, колонии вчерашних воров, - начал он медленно, опустив глаза и сдвинув брови. - Нам, колонии вчерашних воров, -
Заказ Людвига Нобеля Как недавно возникшее товарищество «Братья Нобель» сумело занять господствующее положение в нефтяной промышленности Апшерона? Глава компании швед Людвиг Нобель раньше никакого отношения к нефти не имел. Владея механическим заводом в Петербурге,
Глава 3. Внутрипартийные разногласия, классовая борьба и борьба за власть После краха военной интервенции и блокады инициаторы прямого военного вмешательства в дела Советского Союза, казалось, были вынуждены изменить свои дальнейшие шаги. Их представители видели в
За то, чтобы Андропов пробыл 15 месяцев у руля государства, фронтовики Ю.Соколов и М.Амбарцумян заплатили жизнью
Московский гастроном № 1 ("Елисеевский") называли оазисом в продовольственной пустыне СССР. Он исправно снабжал отборными деликатесами партийную верхушку и творческую, научную, военную элиту страны. Как выяснилось, через руки директора гастронома проходили огромные взятки, которыми он делился с сильными мира сего. Интересны детали расследования, фигуранты дела, а приговор поражает своей суровостью.
Если бы в России до 1983 года сохранился обычай публичной казни, то на исполнение приговора директору "Елисеевского" Юрию Соколову могли собраться сотни тысяч людей, которые после его ареста требовали "покарать зарвавшегося торгаша по всей строгости закона". Но тянуло ли его преступление на смертную казнь?
Дело Юрия Соколова "заблудилось" в трех Генеральных секретарях ЦК КПСС
Уголовное дело по обвинению Ю. Соколова, его заместителя И. Немцева, заведующих отделами Н. Свежинского, В. Яковлева, А. Конькова и В. Григорьева "в хищении продовольственных товаров в крупных размерах и взяточничестве", было возбуждено прокуратурой Москвы в конце октября 1982 - за десять дней до смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.
Следствие по этому делу продолжалось при новом руководителе СССР Юрии Андропове. А заседание Верховного Суда РСФСР, на котором Юрию Соколову был вынесен смертный приговор, состоялся уже при Константине Черненко, сменившем на посту руководителя партии и государства Андропова. Причем, Черненко пережил казненного работника торговли всего на три месяца.
Арест Соколова советская пресса преподнесла по команде сверху как начало решительной борьбы КПСС с коррупцией и теневой экономикой. Могла ли калейдоскопическая смена престарелых генсеков в какой-то степени смягчить участь подсудимого и сохранить ему жизнь? В один из моментов у Юрия Соколова, находящегося в Лефортово, затеплилась, было, надежда на снисхождение, о чем мы и расскажем ниже.
Он уже однажды находился под судом и провел в колонии 2 года. Но, оказалось, - за чужое преступление…
Юрий Соколов родился в Москве в 1925 году. Он участник Великой Отечественной войны и отмечен несколькими правительственными наградами. Известно также, что в 50-годах он был осужден "по навету". Но после двух лет заключения полностью оправдан: был задержан тот, кто на самом деле совершил преступление. Соколов работал в таксомоторном парке, затем продавцом.
С 1963 по 1972 год Юрий Соколов был заместителем директора гастронома №1, который москвичи по-прежнему называют "Елисеевским". Возглавив торговое предприятие, он проявил себя, как сказали бы сейчас, блестящим топ-менеджером. В эпоху тотального дефицита Соколов превратил гастроном в оазис посреди продовольственной пустыни.
Кому понадобилось казнить 58-летнего фронтовика, сумевшего обеспечить в прогнившей системе совторговли бесперебойную поставку товаров в магазин?
Этот недоуменный вопрос задают сегодня те, кто считает, что если бы в то время было больше "соколовых", все советские люди ели бы черную икру ложками. Но не все так просто. Надо подчеркнуть, что плодами трудов Юрия Константиновича пользовались исключительно высшая номенклатурная и культурная элиты Москвы.
В гастрономе №1 и его семи филиалах "под прилавком" царило изобилие: импортные алкогольные напитки и сигареты, черная и красная икра, финский сервелат, ветчина и балыки, шоколадные конфеты и кофе, сыры и цитрусовые…
Все это могли приобрести (по системе заказов и с "черного входа") только высокопоставленные партийные и государственные бонзы, в том числе члены семьи правящего Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, знаменитые писатели и артисты, герои космоса, академики и генералы…
Как деликатесные, редкие, а то и просто экзотические продукты попадали в советский гастроном №1?
Вот строки из приговора, который подвел черту под жизнью директора "Елисеевского": "Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте".
В свою очередь, Юрий Соколов в последнем слове подсудимого подчеркивал, что "теперешние порядки в системе торговли" делают неизбежными реализацию неучтенных продтоваров, обвес и обсчет покупателей, усушку, утруску и пересортицу, списание по графе естественных убылей и "левую продажу", а также взятки. Для того чтобы получить товар и выполнить план, надо, мол, расположить в свою пользу тех, кто наверху, и тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты…
Так кому же, все-таки понадобилась жизнь ухватистого и разворотливого "кормильца" московского бомонда, соблюдавшего основные "законы" брежневской эпохи - "Ты мне, я тебе" и "Живи сам, и давай жить другим"?
Во время ареста Соколов оставался спокойным и в Лефортово отказался отвечать на вопросы
Очевидцы свидетельствуют, что во время ареста Соколов внешне оставался спокойным, на первом допросе в следственном изоляторе Лефортово виновным в получении взяток себя не признал и от дачи показаний категорически отказался. На что рассчитывал арестованный, чего выжидал?
Соколов долгое время находился вне досягаемости длинных рук Лубянки и Петровки. Среди высоких покровителей директора гастронома-самобранки были начальник Главка торговли Мосгорисполкома и депутат Верховного Совета СССР Н. Трегубов, председатель Мосгорисполкома В. Промыслов, второй секретарь Московского горкома КПСС Р. Дементьев, министр МВД Н.Щелоков. На верху охранной пирамиды стоял хозяин Москвы - первый секретарь Московского горкома партии и член Политбюро ЦК КПСС В.Гришин.
И, конечно, в партийных, советских и силовых органах были осведомлены, что Соколов дружен с дочерью Генсека Галиной Брежневой и ее мужем, заместителем министра МВД Юрием Чурбановым.
Юрий Соколов, безусловно, рассчитывал на то, что сработает выстроенная им по принципу круговой поруки "система безопасности". И был момент, когда она, казалось, начинала действовать: известно, что Виктор Гришин после ареста Соколова заявил, что не верит в виновность директора гастронома. Однако, как показали ближайшие события, чехарда со сменой генсеков лишила неприкасаемости не только Соколова, но и его высокопоставленной "крыши".
Соколов начал давать показания только после избрания нового генсека КПСС
Подследственный начал давать признательные показания сразу же после того, как узнал о смерти Брежнева и о том, что Генеральным секретарем ЦК КПСС избран Юрий Андропов. Соколов достаточно хорошо ориентировался в коридорах власти, чтобы не прийти к неутешительному выводу: он стал одной из пешек в игре Андропова по дискредитации возможных соперников на место тяжелобольного Брежнева. А хозяин Москвы Виктор Гришин, как тогда было хорошо известно, был одним из самых вероятных претендентов на кремлевский "трон".
Одного Соколов не мог тогда просчитать: в разработку КГБ он попал еще тогда, когда это всесильное ведомство возглавлял Андропов. Начиная многоходовую игру за высшую власть, Председатель комитета уже наметил директора "Елисеевского", в адрес которого поступали агентурные донесения о взяточничестве, в качестве запала, который должен был взорвать бомбу…
Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что он должен, прежде всего, раскрыть схему хищений из московских продовольственных магазинов, дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти Москвы. Сотрудничество со следствием зачтется, - внушали ему при этом. А утопающий, как известно, хватается за соломинку…
С какой целью КГБ устроило в здании "Елисеевского" короткое замыкание
Сохранилась экспертная оценка по делу Соколова бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева. Он считал, что приводимые доказательства виновности Соколова в ходе следствия и суда тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. И вывод: с правовой точки зрения столь суровое наказание директора "Елисеевского" противозаконно…
Показательно, что дело Соколова КГБ вел без участия "младшего брата" - МВД: министр внутренних дел Щелоков и его заместитель Чурбанов были в "черном списке" Андропова еще в бытность его Председателем КГБ, а затем и секретарем ЦК КПСС. (В декабре 1982 года 71-летний Н. Щелоков был снят с поста министра МВД и покончил с собой).
За месяц до ареста Соколова комитетчики, выбрав момент, когда тот был за границей, оборудовали кабинет директора оперативно-техническими средствами аудио- и видео контроля (в магазине устроили "короткое замыкание электропроводки", отключили лифты и вызвали "ремонтников"). Под "колпак" были взяты и все филиалы "Елисеевского".
Таким образом, в поле зрения чекистов управления КГБ по Москве в буквальном смысле попали многие высокопоставленные лица, находившиеся с Соколовым в "особых" отношениях и бывавшие у него в кабинете. В том числе, например, тогдашний всесильный начальник ГАИ Н. Ноздряков.
Аудио- и видеонаблюдением было зафиксировано также, что руководители филиалов по пятницам прибывали к Соколову и вручали директору конверты. В дальнейшем часть денег, вырученных на дефиците, не попадающем на прилавок, из сейфа директора перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Исполкома Моссовета Николаю Трегубову и другим заинтересованным лицам. Словом, была собрана серьезная доказательная база.
В одну из пятниц все "почтальоны", после того как сдали конверты с деньгами Соколову, были арестованы. Четверо вскоре дали признательные показания.
Комитетчик, арестовавший Соколова, сначала обменялся с ним крепким рукопожатием
Начальник одного из отделов УКГБ, которому поручили руководить операцией по аресту Соколова, хорошо знал, что на рабочем столе Соколова есть кнопка сигнализации охране. Поэтому, войдя в кабинет директора, он протянул ему руку для приветствия. "Дружеское" пожатие завершилось захватом, помешавшим хозяину кабинета поднять тревогу. И только после этого ему предъявили санкцию на арест и приступили к обыску. Одновременно обыски уже шли во всех филиалах гастронома.
Зачем член Политбюро Виктор Гришин прервал отпуск и прилетел в Москву
Еще до окончания следствия по делу Соколова и передачи обвинительного заключения в суд начались аресты директоров крупных столичных торговых предприятий.
Всего в системе столичного Главторга, начиная с лета 1983 года, к уголовной ответственности привлечены более 15 тысяч человек. В том числе, бывший начальник Главторга Мосгорисполкома Николай Трегубов. Покровители попытались вывести его из-под удара и незадолго до этого пересадили в кресло управляющего Союзторгпосредконторы Министерства торговли СССР. Однако рокировка не спасла чиновника, как, кстати, и многих его новых коллег - высокопоставленных сотрудников министерства.
Интересный факт: узнав об аресте Н.Трегубова, в Москву срочно прилетел член Политбюро В. Гришин, находившийся в отпуске. Однако сделать уже ничего не мог. Карьера покровителя московской "торговой мафии" была уже на излете - в декабре 1985 года на посту секретаря МГК КПСС его сменил Борис Ельцин.
За решеткой оказались директора самых известных московских продовольственных магазинов: В. Филиппов (гастроном "Новоарбатский"), Б. Тверетинов (гастроном "ГУМ"), С. Нониев (гастроном "Смоленский"), а также начальник Мосплодовощпрома В. Уральцев и директор плодоовощной базы М. Амбарцумян, директор торга "Гастроном" И. Коровкин, директор "Диетторга" Ильин, директор Куйбышевского райпищеторга М. Байгельман и еще целый ряд весьма солидных и ответственных работников.
Следствием будет установлено, что по делу Главторга устойчивыми преступными связями были объединены 757 человек - от директоров магазинов до руководителей торговли Москвы и страны, других отраслей и ведомств. По показаниям только 12 обвиняемых, через руки которых прошло взяток на сумму более 1,5 миллиона рублей, можно представить общий масштаб коррупции. По документам же ущерб государству оценивался в 3 миллиона рублей (деньги по тем временам большие).
Соколов: подпольный миллионер или бессребреник, спавший на солдатской койке?
Партийная пресса слаженно заговорила о новом НЭПе - наведении элементарного порядка. Пропагандистская компания сопровождалась сообщениями об обысках в квартирах и на дачах "торговой мафии". Мелькали крупные суммы в рублях, валюте и драгоценностях, найденных в тайниках.
В редакции центральных газет, в Центральный комитет КПСС, КГБ, начиная с момента ареста Соколова, продолжали приходить со всех концов страны письма с требованием покарать зарвавшихся торгашей по всей строгости закона.
Сведения о том, сколько "прилипло" к рукам Юрия Соколова, очень противоречивы. Дача, на которой найдены наличными 50 тысяч рублей и облигации еще на несколько десятков тысяч, ювелирные украшения, подержанная иномарка - это по одним источникам. По другим - бывший фронтовик брал взятки и переправлял их "наверх", чтобы обеспечить нормальное снабжение магазина, но себе не брал ни копейки. Утверждали даже, что дома у Соколова, мол, стояла железная койка. Правда, при этом умалчивали, что директор гастронома жил в элитном доме по соседству с дочерью бывшего руководителя государства Никиты Хрущева.
Смертный приговор директору "Елисеевского" изумил даже следователей КГБ
Заседание Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Соколова и других "материально ответственных лиц гастронома №1" проходило за закрытыми дверями. Юрий Соколов признан виновным по статьям 173 часть 2 и 174 часть 2 УК РСФСР (получение и дача взятки в крупном размере) и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией имущества. Его заместитель И. Немцев приговорен к 14 годам, А. Григорьев - к 13, В. Яковлев и А. Коньков - к 12, Н. Свежинский - к 11 годам лишения свободы.
На суде Соколов от своих показаний не отказался, зачитывал суду из тетрадки суммы взяток и имена высокопоставленных взяткодателей. От него этого ждали, и во избежание огласки компромата на крупных партийных и государственных функционеров судебное заседание было закрытым. Соколов на судебных заседаниях несколько раз повторял, что стал "козлом отпущения", "жертвой партийных распрей".
Говорят, что сотрудники КГБ, причастные к этому уголовному делу, поражались расстрельному приговору по отношению к подсудимому, который активно сотрудничал со следствием и судом. В публичное выражение сочувствия комитетчиков Соколову верится с трудом. Более правдоподобно звучит предположение, что именно за подробные показания Соколов и поплатился жизнью.
Когда позже перед судом предстал бывший руководитель московской торговли Николай Трегубов, через которого проходили основные "транши" взяток, то он не признал себя виновным и никаких имен не называл. В результате получил 15 лет лишения свободы. Вспомните, это почти столько же, сколько и рядовой заведующий отделом гастронома "Елисеевский"!
Двух директоров казнили, один - сам приговорил себя к высшей мере
Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор - директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году. И он тоже давал показания.
Еще один выстрел, последний в этой уголовно-политической истории, прозвучал за пределами тюрьмы - не дожидаясь суда, покончил с собой директор гастронома "Смоленский" С. Нониев.
Долгое время ходил слух: Соколова расстреляли сразу после приговора - в автозаке по дороге из суда в СИЗО
Официально объявлено, что приговор в отношении Юрия Соколова приведен в исполнение 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Откуда пошла малоправдоподобная версия о том, что будто Соколов не доехал живым до СИЗО после последнего заседания суда? Вспомним, что уже полным ходом шло следствие по другим уголовным делам в отношении работников Главторга. И многие высокопоставленные лица были заинтересованы в том, чтобы такой опасный свидетель, как Соколов, как можно скорее был "нейтрализован". Скорее всего, именно отсюда и родился слух: Соколова, мол, поспешили убрать, чтобы он не успел подать просьбу о помиловании…
Власть сменилась, показательные "порки" по политическим мотивам остались
Соколов, безусловно, преступник. Однако у суда было достаточно оснований избрать для почти 60-летнего торгового работника меру наказания, не связанную со смертной казнью. Но в данном случае криминал был на втором плане - разворотливый директор стал одной из пешек в политической борьбе за верховную власть. Буквально через несколько месяцев после смерти бывшего директора "Елисеевского" на этом поле правила игры начали меняться. Следствие по делу "торговой мафии" начало сворачиваться, группа следователей ОБХСС, сформированная из специалистов многих регионов, была разогнана "по домам".
Сегодня мы живем по другим, российским законам, пришедшим на смену советским. Но, по-прежнему, за многими громкими уголовными делами угадываются подчас политические мотивы - борьба за власть, соперничество "кланов" и могущественных силовых структур за близость "к телу", устранение соперников и "показательная порка" олигархов с помощью судов…
В 1983 году в зале Бауманского районного суда вынесли, пожалуй, самый резонансный приговор. За взятки директора гастронома "Елисеевский" Юрия Соколова приговорили к высшей мере наказания - расстрелу. Взяточничество было официальной версией. Стал жертвой борьбы за власть - неофициальной. Так что же произошло в том самом "Елисеевском" и почему "рулевой" московской торговли закончил свои дни возле стены.
"Елисеевский" рай
Юрий Соколов родился в 1923 году в Ярославле. О его биографии до Великой Отечественной войны мало что известно. В 1941 году, когда немцы вторглись на территорию СССР, ему было всего 18 лет. На фронт он ушёл в первые дни. Дослужился до звания младшего лейтенанта, был командиром взвода батареи 120-мм миномётов 1193-го стрелкового полка 360-й стрелковой дивизии.
В марте 1945 года его наградили орденом Красной Звезды за то, что в бою за город Кирки уничтожил 30 фашистов, а также за то, что в бою за город Руземулуши, командуя батареей 45-мм пушек, уничтожил два станковых пулемёта, пушку и 60 фашистов. Получил также награду "За победу над Германией" в октябре 1945-го.
В послевоенное время остался жить в Москве, устроился таксистом, после сменил профессию на продавца. За порядка 10 лет работы в торговле дослужился от "человека за прилавком" до директора "Гастронома № 1", который многие по-прежнему звали "Елисеевским". Почему "Елисеевский": так "Гастроном № 1" звался во времена Российской империи, от имени основателя - купца Григория Елисеева.
За следующие 10 лет Соколов сделал из магазина настоящий продовольственный рай. Не для всех, конечно.
Фото: © РИА Новости/Анатолий Гаранин
В 70-80-х годах в СССР царил страшный дефицит. Нет, достать продукты первой необходимости проблем не было. Да и пирамиды из банок с рыбными консервами украшали прилавок любого магазина. А вот чтобы найти деликатесы, необходимо было проявить смекалку. При этом к деликатесам относились не только, скажем, экзотические фрукты, но и колбаса. Добытую стоянием в очередях и хитростями "копчёную", например, могли хранить неделями, чтобы подать к праздничному столу. С икрой тоже была подобная история.
Соколов же договаривался с поставщиками продуктов, сунув пухлый конверт с деньгами, чтобы большую часть добываемого дефицита привозили к нему. Что-то он выкидывал на прилавки, остальное же списывал как просрочку.
На самом деле продукты хранились на складе в импортном холодильном оборудовании, которое Соколов купил на свои деньги. В подвальчике, куда попадали с чёрного хода, были и икра, и балык, и свежайшие фрукты, и ароматнейший кофе.
Юрий Константинович получил прозвище Юка (сокращение от имени-отчества). Работники его любили. Сдавать начальника правоохранителям никто не собирался: а зачем? Дефицитные продукты перепадали и им. Премию они регулярно получали, пусть и в конверте. Как правило, деньги вручали ко дню рождения.
Да и властных покровителей у Юки было немало. Это и начальник Главка торговли Мосгорисполкома и депутат Верховного Совета СССР Николай Трегубов, и председатель Мосгорисполкома Владимир Промыслов, и второй секретарь Московского горкома КПСС Раиса Дементьева, и министр МВД СССР Николай Щёлоков. Кроме того, у него регулярно отоваривались первый секретарь Московского горкома партии и член Политбюро ЦК КПСС Виктор Гришин и дочка генсека Галина Брежнева.
Уход покровителей
После смерти Леонида Брежнева, 12 ноября 1982 года, на внеочередном пленуме ЦК КПСС избрали генсеком Юрия Андропова. Ранее председатель КГБ, а нынешний генсек стал по-своему наводить порядок. Начал он с войны с коррупцией, спекуляцией и нетрудовыми доходами. Одним из первых, кто попал под эту машину, стал Соколов.
Секретом, что в "Гастрономе № 1" отоваривается едва ли не вся партийная верхушка, не было. И, если доказать факт взяточничества, неугодных вполне не сложно далеко отстранить от власти. Такими целями, как предполагается, руководствовался Андропов в данном деле.
В частности, он планировал "подвинуть" главу МВД Николая Щёлокова, а также первого секретаря Московского горкома КПСС Виктора Гришина. Отметим, что Щёлоков покончил с собой в декабре 1984 года, будучи лишённым всех званий и исключённым из партии. Дело было связано не только со взятками в "Гастрономе № 1", но и рядом других коррупционных дел.
Хозяин Москвы же ушёл в отставку после того, как в марте 1985 года от него этого потребовал тогда только вступивший в должность Генерального секретаря ЦК КПСС Михаил Горбачев.
Спецоперация
Работать в направлении главы гастронома сотрудники КГБ начали ещё в октябре 1982 года, однако как доказать факты огромных взяток, было пока не известно. Отметим, что сотрудников МВД к делу не привлекали. И вообще, дело велось в режиме строгой секретности.
В ноябре 1982 года в рабочем кабинете Соколова установили прослушку. Сам директор находился за границей и не мог знать о произошедшем. Тем временем кагэбшники устроили "короткое замыкание" в магазине и, пока ждали электриков, поставили всю нужную аппаратуру.
Спустя месяц его задержали в рабочем кабинете. Через два десятка лет бывший сотрудник КГБ, который был при этом, рассказывал, что крепко сжал руку Соколова и вывел из-за стола, чтобы тот через тревожную кнопку не вызвал охрану. Только тогда ему сообщили о санкции на арест и стали проводить обыск. Рассказать, откуда взялись в кабинете конверты с деньгами, а также назвать точную сумму он не мог.
Когда Соколова привезли в СИЗО в Лефортово, он сохранял спокойствие. Был уверен, что высокопоставленные друзья помогут. Но чуда не произошло, и он заговорил. Первые признательные показания уже бывший глава "Гастронома № 1" дал через пару недель после задержания, в середине декабря 1982 года. Ему внушали, что сотрудничество со следствием зачтут при вынесении приговора. И Соколов был уверен, что получит небольшой срок и выйдет на свободу.
Благодаря, в том числе, его показаниям за взяточничество и хищение государственного имущества арестовали 174 должностных лица. Среди них руководство "Новоарбатского", гастронома ГУМа, Мосплодовощпрома, "Диетторга". Общий ущерб, который причинили государству, по документам, три миллиона рублей.
На днях пересмотрела сериал "Дело гастронома №1" с Маковецким в главной роли. Как и в первый раз, сердце сжало стальными обручами и не отпускало на протяжении всех серий. Фильм удачный, и по режиссуре, и по актерскому составу, и по самому сценарию. Но дело не столько в сериале, сколько в самой трагической судьбе директора Елисеевского гастронома Юрия Соколова (в фильме - Георгия Беркутова).
Юрий Константинович Соколов, родился 3 декабря 1923 года - умер 14 декабря 1984 года (расстрелян по приговору Верховного суда СССР), советский торговый деятель, с 1972 по 1982 г.г. директор одного из крупнейших продовольственных магазинов Москвы "Елисеевского", а до этого 10 лет замдиректора, участник ВОВ, член бюро райкома партии, награжден орденами и медалями.
После войны в 50-х годах работал таксистом и получил срок, 2 года колонии, за обсчет клиентов. Позже выяснилось, что свой срок он отбывал за другого, по навету, по ложному доносу. В 1963 году устроился продавцом в торговую сеть и, благодаря своим способностям и человеческим качествам, дорос сначала до замдиректора гастронома на Тверской, в этом статусе он проработал 10 лет, а потом и до директора магазина, стаж на этой должности был к тому времени тоже 10 лет.
Юрий Соколов происходил из интеллигентной семьи, мать работала профессором в Высшей партийной школе, отец был научным сотрудником. Сам Юрий, по словам жены Флориды Николаевны, был очень культурным и воспитанным человеком. Высокий, худощавый, статный, он умел красиво говорить, с первой минуты очаровывал и завораживал своей речью собеседника.
Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ с 1967 по 1982 годы. Подходило к концу правление Леонида Брежнева, и Андропов, полный тщеславных стремлений, хотел занять место генерального секретаря партии, стать фактическим руководителем страны. Вся торговая история была затеяна с далеко идущими политическими целями, но раскручивалась под лозунгом борьбы с торгово-партийной коррупцией. Конечной целью игры был тогдашний первый секретарь МГК КПСС Гришин, не без оснований претендующий на пост генсека, крепко завязанный с так называемой торговой мафией Москвы. И первыми под чекистский молох попали, естественно, "самые уважаемые люди" города - директора крупнейших магазинов, продовольственных и промтоварных, самым видным и успешным из которых был Юрий Соколов. Основной удар пришелся по нему уже тогда, когда Андропов был избран генсеком после смерти Брежнева (ноябрь 1982 г.), а до этого собирали компромат, рыли, следили, прослушивали, вербовали, брали тех, кто был рангом помельче.
Московский гастроном №1 называли оазисом в продовольственной пустыне СССР. Он исправно снабжал отборными деликатесами партийную верхушку, творческую, научную, военную элиту страны.
Взяли Соколова на взятке,не то 200, не то 300 тысяч, от кого-то получил, кому-то отдал, это уже не имело большого значения, потому что к тому времени он уже был обложен по периметру красными флажками. За месяц до ареста комитетчики, выбрав момент, когда Соколов был за границей, оборудовали его кабинет средствами аудио- и видеоконтроля, устроив для этого короткое замыкание. Под "колпак" были взяты и все филиалы Елисеевского. Таким образом, в поле зрения чекистов попали многие высокопоставленные лица, в том числе, например, тогдашний начальник ГАИ Ноздряков. Было установлено, что по пятницам в кабинет к Соколову прибывали руководители филиалов и вручали директору конверты. Затем часть собранных денег перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Трегубову и другим заинтересованным лицам. Была собрана серьезная доказательная база. В одну из пятниц все "почтальоны" были взяты с поличным, четверо дали признательные показания.
Узнав об аресте Трегубова, в Москву, прервав свой отпуск, срочно вернулся первый секретарь Гришин, однако сделать уже ничего не смог, карьера покровителя московской торговой мафии была на излете, в декабре 1985 года Гришина на посту первого секретаря горкома партии сменил Б.Н.Ельцин.
Изначально (по рассказам жены) продала Соколова с потрохами его сотрудница, заместитель заведующего колбасным отделом Елисеевского, у которой погорел муж, работник валютного магазина "Березка". Они с мужем через торговую сеть продавали за валюту деликатесные продукты из Елисеевского магазина, на чеки покупали импортную технику и спекулировали ей. В ЧК им пообещали, что если они сдадут Соколова, то им ничего не будет, и они с готовностью сдали.
Деньги в гастрономе делались не столько на обвесе и обсчете (это-то и преступлением не считалось), а на так называемой усушке-утруске-порче-списании. В свое время Соколов не поленился и приобрел новейшие холодильные установки, благодаря которым товар долго сохранял свою свежесть и качество, но списывались продукты так же, как и везде, по существующим высоким процентам, а образующаяся значительная денежная разница шла на взятки чиновникам и поставщикам из расчета: 10% государству, 5% - на взятки.
Соколов крутился, как мог. В магазин и его семь филиалов поступали невиданные для обычных граждан продукты - финские копченые колбасы, первосортная буженина, окорока, балыки, красная и черная икра, импортные сыры, заморские вина, заграничные сигареты. Через стол заказов, а то и просто из подсобки, в магазине отоваривались самые известные и знаменитые люди - актеры, режиссеры, певцы, писатели, дикторы, солисты Большого театра, руководители главков и комитетов, заместители министров, знаменитые врачи, генералы, ets. Частым гостем Юрия Соколова была Галина Брежнева, которая запросто заходила к директору "на огонек". Всё это накладывало на директора жесткие обязательства, держало в постоянном напряжении.
Сам Соколов жил достаточно скромно, и, хотя имел все возможности для роскоши, своим положением не злоупотреблял. Когда чекисты пришли к его жене Флориде Николаевне описывать имущество для конфискации, они были неприятно поражены - ни антиквариата, ни картин в дорогих рамах, ни хрустальных люстр, ни золота-серебра. Забрали всё подчистую - мебель, посуду (вплоть до рюмок), скатали ковры, сняли люстры, жене лишь удалось оставить себе личные вещи. Даже в холодильнике был минимум самых обычных продуктов. Соколов был болен сахарным диабетом и соблюдал диету.
Хотя судебные слушания были номинально открытыми, пришедших и приглашенных пустили лишь на первое и последнее заседания. Вместе с бывшим директором Елисеевского судили еще четверых сотрудников гастронома - заместителя Соколова И.Немцева, заведующих отделами Н.Свежинского, В.Яковлева, А.Конькова и В.Григорьева, уголовное дело на которых было возбуждено за 10 дней до смерти Л.И.Брежнева. В зале находились, помимо родственников, почти все директора крупных московских магазинов, которых пригласили, видимо, с назидательной и устрашающей целью. Зал Бауманского районного (ныне Басманного) суда был тесен, но набит битком. Судья целый час оглашал приговор, и стоящие в зале люди, одетые в пальто и куртки, боялись пошевелиться, проронить хоть звук. Когда прозвучало слово "расстрел" и судья поставил точку, с разных концов раздались восторженные оглушающие аплодисменты, в глазах присутствующих застыл ужас от убийственного приговора и этих бурных оваций. Среди торговой публики находились молодые крепкие, спортивного вида, ребята, одетые и выглядящие одинаково, их было много. Скорее всего, это они и начали хлопать по сигналу, тем самым демонстрируя, что процесс, завершившийся таким образом, был политическим. Люди в зале, подхватившие рукоплескание, всем своим видом старались показать, что они другие, честные, не чета погрязшему в махинациях и взятках Соколову. Но демонстрировать преданность было уже некому, к тому времени умершего Андропова на посту генсека сменил живой труп Черненко.
Первая драматическая реакция на процесс последовала через два дня - не выдержав напряжения, покончил с собой директор другого знаменитого гастронома №2 на Смоленской площади Сергей Нониев.
Вскоре после процесса были арестованы руководители гастронома "Новоарбатский", гастронома ГУМа, Мосплодовощпрома, директор московской плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян, фронтовик, участник взятия Рейхстага и парада Победы на Красной площади (был приговорен к высшей мере наказания), начальники торга "Гастроном", "Диетторга", директор Куйбышевского райпищеторга, и еще целый ряд солидных и ответственных работников. Позже по этим статьям был осужден начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Николай Трегубов, но он, наученный горьким опытом своего соратника, ни в чем не признался. И уцелел, хотя получил большой срок, 15 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения, он даже пытался добиться пересмотра дела, но безуспешно.
Поначалу Соколов всё отрицал. Но, видимо, его уговорили дать показания на своих подельников, обещая смягчение приговора. Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что от него ждут раскрытие схем хищений из московских продовольственных магазинов и показания о передаче взяток в в высшие эшелоны власти Москвы. В конечном итоге, всё оказалось напрасно, никакие сведения не повлияли на строгость, вернее, на жестокость приговора.
У Соколова была черная клеенчатая тетрадь, куда он записывал свои коммерческие дела, расчеты, выкладки, рисовал схемы товарооборота и возможных прибылей, фамилии и суммы. У тех, кто был в курсе происходящего, были небеспочвенные подозрения, что верхушка всей этой пирамиды замыкалась на тогдашнем первом секретаре МГК КПСС Викторе Гришине. Соколов до последней минуты надеялся на высоких покровителей, своих почетных клиентов, - начальника главка торговли Мосгорисполкома Трегубова, председателя Мосгорисполкома Промыслова, второго секретаря московского горкома КПСС Дементьева, министра МВД Щелокова и его заместителя Чурбанова. Но надежды оказались напрасными. Дело директора Елисеевского магазина Соколова КГБ вел единолично, в обход МВД. В декабре 1982 года 71-летний Щелоков был смещен со своего поста и покончил с собой. В общем, из остальных никто не захотел подставляться и рисковать своим местом и здоровьем.
Так вот на суде в последнем слове, когда Соколов понял, что его обманули, он достал свою тетрадь и начал зачитывать свои записи. Судья немедленно его прервал, ссылаясь на то, что речь подсудимого должна быть устной. Соколов закрыл тетрадь и начал говорить. Помимо фамилий, которые нельзя было называть, Соколов доступно и просто объяснил, что советская система торговли изначально глубоко порочна, никакие планы, спускаемые сверху, невозможно выполнить, если вести дела честно, не нарушая законов. Говоря о неизбежности злоупотреблений, Соколов рассказал, что деньги на взятки брались относительно честным способом, благодаря холодильным установкам, позволявшим сохранять большую часть товара, но на судью эти подробности не произвели впечатления.
Вот выписка из приговора (звучит дико, но так оно и было): "Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октбрь 1982 г.г. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте."
Бывший директор гастронома №1 Юрий Соколов был признан виновным по ст.173 ч.2 и ст.174 ч.2 УК РСФСР - получение и дача взятки в особо крупном размере- и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания с полной конфискацией личного имущества. Остальные сотрудники получили от 11 до 15 лет заключения.
Это был показательный андроповский процесс, Соколову не повезло, ему выпала несчастная доля стать первой громкой жертвой в деле восстановления "законности и порядка" . Жесткий кулак нового хозяина пришелся по самому яркому и талантливому представителю своего класса. По этим статьям самое суровое наказание предусматривало 15 лет лишения свободы. И уже тогда Бауманский районный суд стал по сути своей Басманным, куда решение судье спустили с самого верха.
По всей видимости, таких дел должно было быть много, но здоровье товарища Андропова не позволило ему раскрутить на полную мощь маховик репрессий.
По натуре Соколов не был ни барыгой, ни прожженным спекулянтом, ни рвачом, ни, уж тем более, мафиози, он просто попал в систему, закрутился в ней, врос в нее и вырваться уже при всем желании не мог. Это была СИСТЕМА. Все были взаимосвязаны и повязаны, начиная с поставщиков и кончая членами горкома партии, а, может быть, и выше.
Приговор в исполнение был приведен 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Но по Москве поползли слухи, что Соколова расстреляли чуть ли не в машине по дороге из суда. В то время уже полным ходом разворачивались следствия по другим важным уголовным делам Главторга, многие высокопоставленные лица были заинтересованы в скорейшей нейтрализации Соколова, отсюда и родились эти слухи, мол, поспешили убрать, чтобы не успел подать прошение о помиловании.
Жене Соколова дали последнее свидание, 30 минут. Говорили только о семье. Свидание оказалось коротким, помешал приход брата и сестры, которые, как ей показалось, сделали это нарочно. Флорида Николаевна до сих пор на них в обиде.
Юрий Соколов был человеком не своего времени, он старался и работал успешно и талантливо для своего детища, как современный топ-менеджер, поднял магазин и сделал его лучшим. Да, нарушая закон, ибо в то время выжить и обрести реноме в торговой сфере деятельности по-другому было невозможно. Законы создавались, чтобы их нарушать. Мне по-человечески его жаль, он стал разменной пешкой в грязной игре партбоссов. По-своему, он был честным и принципиальным. Тяжесть его преступления несоизмерима с наказанием.
Закончить я хочу отрывком из книги журналиста Анатолия Рубинова, который присутствовал на суде, "Мы жили так...",
(очерк "Соблазненный и расстрелянный"):
"Закованный в наручники, эти последние шаги со второго этажа суда, а потом - к зеленой машине с решеткой взамен окна - он делал тяжко, словно разучился ходить, словно бы и на ногах были металлические цепи. Когда машина стала выбираться из двора, какой-то очень похожий на Соколова мужчина - по всей видимости, брат - крикнул ему вдогонку:
Юра, прощай!
А какая-то молодая женщина:
Юра, до свидания!
Свидания не было. Приговор привели в исполнение."
Участник Великой Отечественной войны, имел награды. Известно также, что в 50-годах он был осужден "по навету". Но после двух лет заключения полностью оправдан: был задержан тот, кто на самом деле совершил преступление. С 1963 по 1972 год Юрий Соколов был заместителем директора гастронома №1, с 1972 по 1982 годы являлся директором магазина «Елисеевский».
Арест и приговор
В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил[источник не указан 289 дней] начать с Московского продторга. Первым арестованным по этому делу стал директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский». Московский гастроном № 1 ("Елисеевский") называли оазисом в продовольственной пустыне СССР. Он исправно снабжал отборными деликатесами партийную верхушку и творческую, научную, военную элиту страны. Как выяснилось, через руки директора гастронома проходили огромные взятки, которыми он делился с сильными мира сего. Интересны детали расследования, фигуранты дела, а приговор поражает своей суровостью. Если бы в России до 1983 года сохранился обычай публичной казни, то на исполнение приговора директору "Елисеевского" Юрию Соколову могли собраться сотни тысяч людей, которые после его ареста требовали "покарать зарвавшегося торгаша по всей строгости закона". Но тянуло ли его преступление на смертную казнь?
Дело Юрия Соколова "заблудилось" в трех Генеральных секретарях ЦК КПСС
Уголовное дело по обвинению Ю. Соколова, его заместителя И. Немцева, заведующих отделами Н. Свежинского, В. Яковлева, А. Конькова и В. Григорьева "в хищении продовольственных товаров в крупных размерах и взяточничестве", было возбуждено прокуратурой Москвы в конце октября 1982 - за десять дней до смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.
Следствие по этому делу продолжалось при новом руководителе СССР Юрии Андропове. А заседание Верховного Суда РСФСР, на котором Юрию Соколову был вынесен смертный приговор, состоялся уже при Константине Черненко, сменившем на посту руководителя партии и государства Андропова. Причем, Черненко пережил казненного работника торговли всего на три месяца.
Арест Соколова советская пресса преподнесла по команде сверху как начало решительной борьбы КПСС с коррупцией и теневой экономикой. Могла ли калейдоскопическая смена престарелых генсеков в какой-то степени смягчить участь подсудимого и сохранить ему жизнь? В один из моментов у Юрия Соколова, находящегося в Лефортово, затеплилась, было, надежда на снисхождение, о чем мы и расскажем ниже.
Он уже однажды находился под судом и провел в колонии 2 года. Но, оказалось, - за чужое преступление…
Лучшие дня
Юрий Соколов родился в Москве в 1925 году. Он участник Великой Отечественной войны и отмечен несколькими правительственными наградами. Известно также, что в 50-годах он был осужден "по навету". Но после двух лет заключения полностью оправдан: был задержан тот, кто на самом деле совершил преступление. Соколов работал в таксомоторном парке, затем продавцом.
С 1963 по 1972 год Юрий Соколов был заместителем директора гастронома №1, который москвичи по-прежнему называют "Елисеевским". Возглавив торговое предприятие, он проявил себя, как сказали бы сейчас, блестящим топ-менеджером. В эпоху тотального дефицита Соколов превратил гастроном в оазис посреди продовольственной пустыни.
Кому понадобилось казнить 58-летнего фронтовика, сумевшего обеспечить в прогнившей системе совторговли бесперебойную поставку товаров в магазин?
Этот недоуменный вопрос задают сегодня те, кто считает, что если бы в то время было больше "соколовых", все советские люди ели бы черную икру ложками. Но не все так просто. Надо подчеркнуть, что плодами трудов Юрия Константиновича пользовались исключительно высшая номенклатурная и культурная элиты Москвы.
В гастрономе №1 и его семи филиалах "под прилавком" царило изобилие: импортные алкогольные напитки и сигареты, черная и красная икра, финский сервелат, ветчина и балыки, шоколадные конфеты и кофе, сыры и цитрусовые… Все это могли приобрести (по системе заказов и с "черного входа") только высокопоставленные партийные и государственные бонзы, в том числе члены семьи правящего Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, знаменитые писатели и артисты, герои космоса, академики и генералы…
Как деликатесные, редкие, а то и просто экзотические продукты попадали в советский гастроном №1?
Вот строки из приговора, который подвел черту под жизнью директора "Елисеевского": "Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте".
В свою очередь, Юрий Соколов в последнем слове подсудимого подчеркивал, что "теперешние порядки в системе торговли" делают неизбежными реализацию неучтенных продтоваров, обвес и обсчет покупателей, усушку, утруску и пересортицу, списание по графе естественных убылей и "левую продажу", а также взятки. Для того чтобы получить товар и выполнить план, надо, мол, расположить в свою пользу тех, кто наверху, и тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты…
Так кому же, все-таки понадобилась жизнь ухватистого и разворотливого "кормильца" московского бомонда, соблюдавшего основные "законы" брежневской эпохи - "Ты мне, я тебе" и "Живи сам, и давай жить другим"?
Во время ареста Соколов оставался спокойным и в Лефортово отказался отвечать на вопросы
Очевидцы свидетельствуют, что во время ареста Соколов внешне оставался спокойным, на первом допросе в следственном изоляторе Лефортово виновным в получении взяток себя не признал и от дачи показаний категорически отказался. На что рассчитывал арестованный, чего выжидал?
Соколов долгое время находился вне досягаемости длинных рук Лубянки и Петровки. Среди высоких покровителей директора гастронома-самобранки были начальник Главка торговли Мосгорисполкома и депутат Верховного Совета СССР Н. Трегубов, председатель Мосгорисполкома В. Промыслов, второй секретарь Московского горкома КПСС Р. Дементьев, министр МВД Н.Щелоков. На верху охранной пирамиды стоял хозяин Москвы - первый секретарь Московского горкома партии и член Политбюро ЦК КПСС В.Гришин.
И, конечно, в партийных, советских и силовых органах были осведомлены, что Соколов дружен с дочерью Генсека Галиной Брежневой и ее мужем, заместителем министра МВД Юрием Чурбановым.
Юрий Соколов, безусловно, рассчитывал на то, что сработает выстроенная им по принципу круговой поруки "система безопасности". И был момент, когда она, казалось, начинала действовать: известно, что Виктор Гришин после ареста Соколова заявил, что не верит в виновность директора гастронома. Однако, как показали ближайшие события, чехарда со сменой генсеков лишила неприкасаемости не только Соколова, но и его высокопоставленной "крыши".
Соколов начал давать показания только после избрания нового генсека КПСС
Подследственный начал давать признательные показания сразу же после того, как узнал о смерти Брежнева и о том, что Генеральным секретарем ЦК КПСС избран Юрий Андропов. Соколов достаточно хорошо ориентировался в коридорах власти, чтобы не прийти к неутешительному выводу: он стал одной из пешек в игре Андропова по дискредитации возможных соперников на место тяжелобольного Брежнева. А хозяин Москвы Виктор Гришин, как тогда было хорошо известно, был одним из самых вероятных претендентов на кремлевский "трон".
Одного Соколов не мог тогда просчитать: в разработку КГБ он попал еще тогда, когда это всесильное ведомство возглавлял Андропов. Начиная многоходовую игру за высшую власть, Председатель комитета уже наметил директора "Елисеевского", в адрес которого поступали агентурные донесения о взяточничестве, в качестве запала, который должен был взорвать бомбу…
Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что он должен, прежде всего, раскрыть схему хищений из московских продовольственных магазинов, дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти Москвы. Сотрудничество со следствием зачтется, - внушали ему при этом. А утопающий, как известно, хватается за соломинку…
С какой целью КГБ устроило в здании "Елисеевского" короткое замыкание
Сохранилась экспертная оценка по делу Соколова бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева. Он считал, что приводимые доказательства виновности Соколова в ходе следствия и суда тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. И вывод: с правовой точки зрения столь суровое наказание директора "Елисеевского" противозаконно…
Показательно, что дело Соколова КГБ вел без участия "младшего брата" - МВД: министр внутренних дел Щелоков и его заместитель Чурбанов были в "черном списке" Андропова еще в бытность его Председателем КГБ, а затем и секретарем ЦК КПСС. (В декабре 1982 года 71-летний Н. Щелоков был снят с поста министра МВД и покончил с собой).
За месяц до ареста Соколова комитетчики, выбрав момент, когда тот был за границей, оборудовали кабинет директора оперативно-техническими средствами аудио- и видео контроля (в магазине устроили "короткое замыкание электропроводки", отключили лифты и вызвали "ремонтников"). Под "колпак" были взяты и все филиалы "Елисеевского".
Таким образом, в поле зрения чекистов управления КГБ по Москве в буквальном смысле попали многие высопоставленные лица, находившиеся с Соколовым в "особых" отношениях и бывавшие у него в кабинете. В том числе, например, тогдашний всесильный начальник ГАИ Н. Ноздряков.
Аудио- и видеонаблюдением было зафиксировано также, что руководители филиалов по пятницам прибывали к Соколову и вручали директору конверты. В дальнейшем часть денег, вырученных на дефиците, не попадающем на прилавок, из сейфа директора перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Исполкома Моссовета Николаю Трегубову и другим заинтересованным лицам. Словом, была собрана серьезная доказательная база.
В одну из пятниц все "почтальоны", после того как сдали конверты с деньгами Соколову, были арестованы. Четверо вскоре дали признательные показания.
Комитетчик, арестовавший Соколова, сначала обменялся с ним крепким рукопожатием
Начальник одного из отделов УКГБ, которому поручили руководить операцией по аресту Соколова, хорошо знал, что на рабочем столе Соколова есть кнопка сигнализации охране. Поэтому, войдя в кабинет директора, он протянул ему руку для приветствия. "Дружеское" пожатие завершилось захватом, помешавшим хозяину кабинета поднять тревогу. И только после этого ему предъявили санкцию на арест и приступили к обыску. Одновременно обыски уже шли во всех филиалах гастронома.
Зачем член Политбюро Виктор Гришин прервал отпуск и прилетел в Москву
Еще до окончания следствия по делу Соколова и передачи обвинительного заключения в суд начались аресты директоров крупных столичных торговых предприятий.
Всего в системе столичного Главторга, начиная с лета 1983 года, к уголовной ответственности привлечены более 15 тысяч человек. В том числе, бывший начальник Главторга Мосгорисполкома Николай Трегубов. Покровители попытались вывести его из-под удара и незадолго до этого пересадили в кресло управляющего Союзторгпосредконторы Министерства торговли СССР. Однако рокировка не спасла чиновника, как, кстати, и многих его новых коллег - высокопоставленных сотрудников министерства.
Интересный факт: узнав об аресте Н.Трегубова, в Москву срочно прилетел член Политбюро В. Гришин, находившийся в отпуске. Однако сделать уже ничего не мог. Карьера покровителя московской "торговой мафии" была уже на излете - в декабре 1985 года на посту секретаря МГК КПСС его сменил Борис Ельцин.
За решеткой оказались директора самых известных московских продовольственных магазинов: В. Филиппов (гастроном "Новоарбатский"), Б. Тверетинов (гастроном "ГУМ"), С. Нониев (гастроном "Смоленский"), а также начальник Мосплодовощпрома В. Уральцев и директор плодоовощной базы М. Амбарцумян, директор торга "Гастроном" И. Коровкин, директор "Диетторга" Ильин, директор Куйбышевского райпищеторга М. Байгельман и еще целый ряд весьма солидных и ответственных работников.
Следствием будет установлено, что по делу Главторга устойчивыми преступными связями были объединены 757 человек - от директоров магазинов до руководителей торговли Москвы и страны, других отраслей и ведомств. По показаниям только 12 обвиняемых, через руки которых прошло взяток на сумму более 1,5 миллиона рублей, можно представить общий масштаб коррупции. По документам же ущерб государству оценивался в 3 миллиона рублей (деньги по тем временам большие).
Соколов: подпольный миллионер или бессребреник, спавший на солдатской койке?
Партийная пресса слаженно заговорила о новом НЭПе - наведении элементарного порядка. Пропагандистская компания сопровождалась сообщениями об обысках в квартирах и на дачах "торговой мафии". Мелькали крупные суммы в рублях, валюте и драгоценностях, найденных в тайниках.
В редакции центральных газет, в Центральный комитет КПСС, КГБ, начиная с момента ареста Соколова, продолжали приходить со всех концов страны письма с требованием покарать зарвавшихся торгашей по всей строгости закона.
Сведения о том, сколько "прилипло" к рукам Юрия Соколова, очень противоречивы. Дача, на которой найдены наличными 50 тысяч рублей и облигации еще на несколько десятков тысяч, ювелирные украшения, подержанная иномарка - это по одним источникам. По другим - бывший фронтовик брал взятки и переправлял их "наверх", чтобы обеспечить нормальное снабжение магазина, но себе не брал ни копейки. Утверждали даже, что дома у Соколова, мол, стояла железная койка. Правда, при этом умалчивали, что директор гастронома жил в элитном доме по соседству с дочерью бывшего руководителя государства Никиты Хрущева.
Смертный приговор директору "Елисеевского" изумил даже следователей КГБ
Заседание Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Соколова и других "материально ответственных лиц гастронома №1" проходило за закрытыми дверями. Юрий Соколов признан виновным по статьям 173 часть 2 и 174 часть 2 УК РСФСР (получение и дача взятки в крупном размере) и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией имущества. Его заместитель И. Немцев приговорен к 14 годам, А. Григорьев - к 13, В. Яковлев и А. Коньков - к 12, Н. Свежинский - к 11 годам лишения свободы.
На суде Соколов от своих показаний не отказался, зачитывал суду из тетрадки суммы взяток и имена высокопоставленных взяткодателей. От него этого ждали, и во избежание огласки компромата на крупных партийных и государственных функционеров судебное заседание было закрытым. Соколов на судебных заседаниях несколько раз повторял, что стал "козлом отпущения", "жертвой партийных распрей".
Говорят, что сотрудники КГБ, причастные к этому уголовному делу, поражались расстрельному приговору по отношению к подсудимому, который активно сотрудничал со следствием и судом. В публичное выражение сочувствия комитетчиков Соколову верится с трудом. Более правдоподобно звучит предположение, что именно за подробные показания Соколов и поплатился жизнью.
Когда позже перед судом предстал бывший руководитель московской торговли Николай Трегубов, через которого проходили основные "транши" взяток, то он не признал себя виновным и никаких имен не называл. В результате получил 15 лет лишения свободы. Вспомните, это почти столько же, сколько и рядовой заведующий отделом гастронома "Елисеевский"!
Двух директоров казнили, один - сам приговорил себя к высшей мере
Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор - директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году. И он тоже давал показания.
Еще один выстрел, последний в этой уголовно-политической истории, прозвучал за пределами тюрьмы - не дожидаясь суда, покончил с собой директор гастронома "Смоленский" С. Нониев.
Долгое время ходил слух: Соколова расстреляли сразу после приговора - в автозаке по дороге из суда в СИЗО
Официально объявлено, что приговор в отношении Юрия Соколова приведен в исполнение 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Откуда пошла малоправдоподобная версия о том, что будто Соколов не доехал живым до СИЗО после последнего заседания суда? Вспомним, что уже полным ходом шло следствие по другим уголовным делам в отношении работников Главторга. И многие высокопоставленные лица были заинтересованы в том, чтобы такой опасный свидетель, как Соколов, как можно скорее был "нейтрализован". Скорее всего, именно отсюда и родился слух: Соколова, мол, поспешили убрать, чтобы он не успел подать просьбу о помиловании…
Власть сменилась, показательные "порки" по политическим мотивам остались
Соколов, безусловно, преступник. Однако у суда было достаточно оснований избрать для почти 60-летнего торгового работника меру наказания, не связанную со смертной казнью. Но в данном случае криминал был на втором плане - разворотливый директор стал одной из пешек в политической борьбе за верховную власть. Буквально через несколько месяцев после смерти бывшего директора "Елисеевского" на этом поле правила игры начали меняться. Следствие по делу "торговой мафии" начало сворачиваться, группа следователей ОБХСС, сформированная из специалистов многих регионов, была разогнана "по домам".
Сегодня мы живем по другим, российским законам, пришедшим на смену советским. Но, по-прежнему, за многими громкими уголовными делами угадываются подчас политические мотивы - борьба за власть, соперничество "кланов" и могущественных силовых структур за близость "к телу", устранение соперников и "показательная порка" олигархов с помощью судов…
Загрузка...
